JК
Сальватор. Том 1 :: Дюма Александр
Страница: 101 из 160Аббат Доминик знал, чего можно ожидать от правительственной газеты, и пропустил эти колонки. Взглянув на третью, он задрожал всем телом, а на лбу у него выступил холодный пот: не успев еще прочесть статью, он выхватил взглядом несколько раз повторявшееся имя отца.
По какому же поводу упоминали в газете о г-не Сарранти?
Несчастный Доминик испытал потрясение сродни тому, что пережили сотрапезники Валтасара, когда невидимая рука начертала на стене три роковых слова.
Он протер глаза, будто подернувшиеся кровавой пеленой, и попытался читать. Но его руки, сжимавшие газету, дрожали, и строчки запрыгали перед глазами, будто солнечные зайчики, отраженные в колеблющемся зеркале.
Вы, разумеется, догадываетесь, что он прочел, не правда ли?
В газете сообщалось о том, что его отец — вор и убийца!
Прочитав статью, он застыл на месте словно громом пораженный.
Вдруг он подскочил в кресле и бросился к секретеру с криком:
— Слава Богу! Эта клевета будет возвращена в преисподнюю, откуда она вышла!
И он достал из ящика уже известный читателям документ:
исповедь г-на Жерара.
Он страстно припал губами к свитку, от которого зависела человеческая жизнь, более чем жизнь — честь! — честь его отца!
Доминик развернул драгоценный свиток, дабы убедиться в том, что в своей торопливости ничего не перепутал; он узнал почерк и подпись г-на Жерара и снова поцеловал документ, потом спрятал его на груди, вышел из комнаты, запер дверь и торопливо пошел вниз.
По какому же поводу упоминали в газете о г-не Сарранти?
Несчастный Доминик испытал потрясение сродни тому, что пережили сотрапезники Валтасара, когда невидимая рука начертала на стене три роковых слова.
Он протер глаза, будто подернувшиеся кровавой пеленой, и попытался читать. Но его руки, сжимавшие газету, дрожали, и строчки запрыгали перед глазами, будто солнечные зайчики, отраженные в колеблющемся зеркале.
Вы, разумеется, догадываетесь, что он прочел, не правда ли?
В газете сообщалось о том, что его отец — вор и убийца!
Прочитав статью, он застыл на месте словно громом пораженный.
Вдруг он подскочил в кресле и бросился к секретеру с криком:
— Слава Богу! Эта клевета будет возвращена в преисподнюю, откуда она вышла!
И он достал из ящика уже известный читателям документ:
исповедь г-на Жерара.
Он страстно припал губами к свитку, от которого зависела человеческая жизнь, более чем жизнь — честь! — честь его отца!
Доминик развернул драгоценный свиток, дабы убедиться в том, что в своей торопливости ничего не перепутал; он узнал почерк и подпись г-на Жерара и снова поцеловал документ, потом спрятал его на груди, вышел из комнаты, запер дверь и торопливо пошел вниз.