Страница:
28 из 62
И когда их совсем не стало слышно, девушка сразу как-то увяла, плечи её опустились, из груди вырвался тяжёлый стон. Она протянула перед собой руки и в отчаянии воскликнула:
— Арсен! Любимый мой! Пропаду я здесь, навеки пропаду!..
И, забившись в глухих рыданиях, бросилась ничком на покрытую мягким ярким ковром тахту.
5
В Эйюб, усадьбу великого визиря, отряд янычар Сафар-бея, — как вновь начал называть себя Ненко, — прибыл в полдень и расположился на внешнем дворе. Оставив возле повозок с военным снаряжением, казной гетмана и возле самого гетмана небольшую охрану, голодные янычары кинулись к кухне, чтобы чем-нибудь поживиться.
Сафар-бей и Арсен, отряхнув с себя дорожную пыль и умывшись прохладной водой из колодца, направились к покоям великого визиря.
Арсен не был уверен, что ему следует появляться перед Кара-Мустафой, но Сафар-бей настоял.
— Нужно узаконить твоё пребывание в моем отряде. И лучше всего, если это сделает сам Кара-Мустафа.
— А если нам это не удастся?
— Ну и что? Одно то, что ты был на приёме у великого визиря, поднимет тебя в глазах янычар и свиты визиря так высоко, что никому и в голову не придёт спросить когда-нибудь, кто ты и откуда.
— Вдруг он узнает меня и вспомнит, что это я под Чигирином читал ему письмо Сирко?
— Это было так давно, — возразил Сафар-бей.
|< Пред. 26 27 28 29 30 След. >|