Слезы Макиавелли   ::   Кардетти Рафаэль

Ему казалось, что голос Савонаролы все более отдаляется, как будто монах находился теперь в другом помещении:

— Заклинаю вас, братья мои, молите Всевышнего, чтобы он дал нам силы предотвратить войну и противостоять французам в том, что они хотят нам навязать.

Несмотря на угрожающие нотки, зазвучавшие в голосе монаха, Гвиччардини задремал.

— Молитесь Создателю и смягчите Его гнев! Извергните грех из вашей жизни и отныне предайтесь святости!

Толпа громогласно подхватила «аминь!», так что задрожали стены собора, но и тогда молодой человек не вышел из состояния блаженного оцепенения. Он был во власти своего любимого видения — трактир, полный выпивох, которые хором распевают его песни, — и выражение довольства разлилось по его лицу.

Из этого состояния Гвиччардини вывела Тереза, толкнув своим толстым задом, когда поднималась со скамьи. Удивленный тем, что очнулся не в тиши своего кабинета для занятий, он некоторое время созерцал картины на стенах нефа, испугавшись спросонок дурно написанных мадонн и ангелочков.

У Аннализы и Терезы был довольный вид, который Гвиччардини, на этот раз окончательно проснувшийся, принял на свой счет. Они немного подождали, пока почти вся толпа покинула неф, и направились к центральному проходу.

— Как это было чудесно! — восклицала раскрасневшаяся от волнения Тереза, подбирая волосы.

— Его слова меня прямо убаюкали, по-другому и не скажешь! — лицемерно подхватил Гвиччардини.

— Вот уж не ожидала от тебя такого рвения… — удивилась Аннализа.

— Зря я боялся сюда идти, милочка, но наконец-то я понял, что та распутная жизнь, которую я вел до сих пор, — прямая дорога в бездну.