JК
Смерть и любовь в Гонконге :: Конзалик Хайнц
Страница: 229 из 355 – Смотри! Она же – неделю спустя!
Красавица лежала под белоснежной простыней. Она еще нисколько не потеряла своей привлекательности, улыбка была по-прежнему обворожительной – для непосвященных, не знавших, что это всего лишь маска. Но на цветном снимке было уже отлично видно, как изменился цвет кожи… она отливала желтизной. Разложение печени прогрессировало.
Под этими снимками – краткий полицейский отчет с датой и примечанием: «Убийца продолжает молчать и улыбаться».
Тогда, три года назад, после первого подобного убийства, полиция тоже считала улыбку чем-то чудовищным и настолько важным, что об этом следовало сделать запись в протоколе.
Десять дней спустя: красавица в коме. Цвет коричневато-желтый. Щеки впали. Но на губах все та же улыбка.
Через тридцать дней – смерть. С улыбкой…
– От этой улыбки я чуть умом не тронулся, – хрипло проговорил доктор Мэй. – Мэйтин смотрела на меня молча, глаза ее блестели, а я-то уже знал: она хочет меня убить! Что-то приказывало ей – убей своего отца! И при этом она постоянно улыбалась. – Мэй покачал головой. – Нет, этой леди я не знаю.
Следующий случай. Все как и в предыдущем. Невнимательный человек мог бы даже спутать эти снимки. Вторая девушка прожила три недели, молча принимала пищу, вела себя вежливо и тактично – и так же незаметно ушла из жизни.
Перелистав несколько страниц, доктор Мэй покачал головой:
– Нет, Фриц, ее я тоже не знал.
– Номер три. Ровно два года назад.
Красавица лежала под белоснежной простыней. Она еще нисколько не потеряла своей привлекательности, улыбка была по-прежнему обворожительной – для непосвященных, не знавших, что это всего лишь маска. Но на цветном снимке было уже отлично видно, как изменился цвет кожи… она отливала желтизной. Разложение печени прогрессировало.
Под этими снимками – краткий полицейский отчет с датой и примечанием: «Убийца продолжает молчать и улыбаться».
Тогда, три года назад, после первого подобного убийства, полиция тоже считала улыбку чем-то чудовищным и настолько важным, что об этом следовало сделать запись в протоколе.
Десять дней спустя: красавица в коме. Цвет коричневато-желтый. Щеки впали. Но на губах все та же улыбка.
Через тридцать дней – смерть. С улыбкой…
– От этой улыбки я чуть умом не тронулся, – хрипло проговорил доктор Мэй. – Мэйтин смотрела на меня молча, глаза ее блестели, а я-то уже знал: она хочет меня убить! Что-то приказывало ей – убей своего отца! И при этом она постоянно улыбалась. – Мэй покачал головой. – Нет, этой леди я не знаю.
Следующий случай. Все как и в предыдущем. Невнимательный человек мог бы даже спутать эти снимки. Вторая девушка прожила три недели, молча принимала пищу, вела себя вежливо и тактично – и так же незаметно ушла из жизни.
Перелистав несколько страниц, доктор Мэй покачал головой:
– Нет, Фриц, ее я тоже не знал.
– Номер три. Ровно два года назад.