JК
Замурованная царица :: Мордовцев Даниил Лукич
Страница: 136 из 185Старуха видит там убийцу.
Пентаур робко подошел к ложу Лаодики и нагнулся к ее неподвижному лицу.
— О боги! Я не могу видеть этих глаз! — с ужасом отшатнулся он от мертвой.
— Его святейшество идет! Фараон! Фараон! — послышался шепот среди женщин.
Все с боязнью расступились. Рабыни упали ниц. Это шел сам Рамзес.
XX. ВЕРХОВНОЕ СУДИЛИЩЕ
В тот же день Рамзес приказал нарядить строжайшее следствие по делу о таинственном убийстве троянской царевны. Преступление казалось таким загадочным, что для раскрытия его призваны были высшие следственные и судебные власти столицы фараонов. Во главе их стоял хранитель царской казны Монтуемтауи. В помощь ему придали носителя опахала Каро, царского переводчика Пенренну, знаменосца гарнизона Эив-Хора и несколько фараоновых советников.
В именном повелении, данном следователям, между прочим, выражено было: «Виновные и прикосновенные к неслыханному злодеянию в самом сердце моего дворца Должны приять смерть от собственной руки своей; да обрушится их преступление на главу их» — и добавлялось в конце: «Я есмь охрана и защита всего навеки и есмь носитель царского символа справедливости пред лицом царя богов, Аммона-Ра, и пред лицом князя вечности — Озириса».
В этот же день начались допросы.
Пентаур робко подошел к ложу Лаодики и нагнулся к ее неподвижному лицу.
— О боги! Я не могу видеть этих глаз! — с ужасом отшатнулся он от мертвой.
— Его святейшество идет! Фараон! Фараон! — послышался шепот среди женщин.
Все с боязнью расступились. Рабыни упали ниц. Это шел сам Рамзес.
XX. ВЕРХОВНОЕ СУДИЛИЩЕ
В тот же день Рамзес приказал нарядить строжайшее следствие по делу о таинственном убийстве троянской царевны. Преступление казалось таким загадочным, что для раскрытия его призваны были высшие следственные и судебные власти столицы фараонов. Во главе их стоял хранитель царской казны Монтуемтауи. В помощь ему придали носителя опахала Каро, царского переводчика Пенренну, знаменосца гарнизона Эив-Хора и несколько фараоновых советников.
В именном повелении, данном следователям, между прочим, выражено было: «Виновные и прикосновенные к неслыханному злодеянию в самом сердце моего дворца Должны приять смерть от собственной руки своей; да обрушится их преступление на главу их» — и добавлялось в конце: «Я есмь охрана и защита всего навеки и есмь носитель царского символа справедливости пред лицом царя богов, Аммона-Ра, и пред лицом князя вечности — Озириса».
В этот же день начались допросы.