Жертва   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Расплываются звуки пандури. Но нет радостных возгласов, на крышах не танцуют женщины, нет праздничной толкотни и суеты, даже из духанов не несутся обычные пьяные песни.

Спесивый Симон ничего не замечает, даже не замечает, что не встречен высшим духовенством. Это заметил Шадиман. Но Феодосий заявил: духовенство ждет Симона в Сионском соборе, где на царя возложат корону Багратидов.

«В первопрестольный Мцхета не пускают, – магометанин и не желанный народу… Нехорошо», – подумал Шадиман.

Симон ни о чем не думает. Он горделиво сидит на черном жеребце, красуясь на солнце дорогой царской одеждой и выкрашенным усом. Торжественная процессия приближается к Сионскому собору. И вдруг замешательство. Сутолока. Все топчутся на месте. Кони стучат копытами. С балкона свалился ковер. На соседней крыше громко захохотали.

Симон привстал на стременах и повернул коня, небрежно бросив: «Раньше помолюсь в мечети».

Исмаил-хан, Карчи-хан и вся персидская знать, выразив радость, последовали за Симоном.

На строимом минарете блеснули голубые изразцы. К мечети хлынули с фанатичными выкриками кизилбаши в красных войлочных колпаках.

В тревоге Шадиман приблизился к Симону. Но напрасно опытный князь хотел удержать от гибельного поступка неопытного царя. Шадиман вздрогнул, он заметил смеющиеся глаза Саакадзе. «Все пропало, Симон процарствует меньше, чем Баграт».

Симон гордился своим решением, только что пришедшим ему на ум. «Царь должен сам думать.