JК
Зимний Туман - друг шаэнов :: Костюченко Евгений
Страница: 123 из 370Я приготовлю тетеревов. Их мясо полезно для тебя.
Гончар положил вязанку на траву и отряхнул рубаху.
— Я не устал. Пусть твоя дочь скажет, куда идти, и я принесу дичь. Если она ждет меня в этих ловушках.
Шаман, прикрыв глаза, задумался о чем-то, а потом произнес:
— Ты принесешь двух тетеревов. Старого косача и молодого петушка. Косач запутался в сети, а петушок висит в петле.
— Я не привык ловить птицу силками, — сказал Степан, пытаясь загладить невольное оскорбление. Как он мог усомниться в охотничьей магии? — Дай мне ружье, и я набью полный мешок дичи.
— Здесь нельзя стрелять, — ответил Ахата. — Идите и не задерживайтесь.
Сентаху подняла с земли длинную меховую безрукавку и накинула себе на плечи.
— Идем, Горящий Волк, пока ты совсем не остыл.
Гончар присел рядом с шаманом и спросил негромко:
— "Сентаху" — это значит "сорока"?
— Мокрая Сорока, — кивнул Ахата. — Она получила это имя в детстве, и так до сих пор от него не избавилась.
— И не избавится, — согласился Гончар.
Они углубились в лес, поднимаясь по склону горы. Степан едва поспевал за дочкой шамана, но его радовало то, что он перестал задыхаться. С каждой минутой он чувствовал себя все лучше. Когда на пути оказался быстрый ручей, он перемахнул его одним прыжком и подал руку Сороке, которая переходила вброд, высоко подняв подол рубахи.
Гончар положил вязанку на траву и отряхнул рубаху.
— Я не устал. Пусть твоя дочь скажет, куда идти, и я принесу дичь. Если она ждет меня в этих ловушках.
Шаман, прикрыв глаза, задумался о чем-то, а потом произнес:
— Ты принесешь двух тетеревов. Старого косача и молодого петушка. Косач запутался в сети, а петушок висит в петле.
— Я не привык ловить птицу силками, — сказал Степан, пытаясь загладить невольное оскорбление. Как он мог усомниться в охотничьей магии? — Дай мне ружье, и я набью полный мешок дичи.
— Здесь нельзя стрелять, — ответил Ахата. — Идите и не задерживайтесь.
Сентаху подняла с земли длинную меховую безрукавку и накинула себе на плечи.
— Идем, Горящий Волк, пока ты совсем не остыл.
Гончар присел рядом с шаманом и спросил негромко:
— "Сентаху" — это значит "сорока"?
— Мокрая Сорока, — кивнул Ахата. — Она получила это имя в детстве, и так до сих пор от него не избавилась.
— И не избавится, — согласился Гончар.
Они углубились в лес, поднимаясь по склону горы. Степан едва поспевал за дочкой шамана, но его радовало то, что он перестал задыхаться. С каждой минутой он чувствовал себя все лучше. Когда на пути оказался быстрый ручей, он перемахнул его одним прыжком и подал руку Сороке, которая переходила вброд, высоко подняв подол рубахи.