9-е января   ::   Горький Максим

Во всём, что он говорил, был как бы особый смысл, более глубокий, чем его простые слова.

- Нечего ждать... Только войско из-за вас страдает...

- Стрелять будете в нас? - спросил его молодой человек в башлыке.

Фельдфебель помолчал и спокойно ответил:

- Прикажут - будем!

Это вызвало взрыв укоризненных замечаний, ругательств, насмешек.

- За что? За что? - спрашивал громче всех высокий рыжий человек.

- Не слушаете приказаний начальства! - объяснил фельдфебель, потирая ухо.

Солдаты слушали говор толпы и уныло мигали. Один тихо воскликнул:

- Горячего бы чего-нибудь теперь!..

- Крови моей - хочешь? - спросил его чей-то злой, тоскливый голос.

- Я - не зверь! - угрюмо и обиженно отозвался солдат.

Много глаз смотрели в широкое, приплюснутое лицо длинной линии солдат с холодным, молчаливым любопытством, с презрением, гадливостью. Но большинство пыталось разогреть их огнём своего возбуждения, пошевелить что-то в крепко сжатых казармою сердцах, в головах, засоренных хламом казённой выучки. Большинство людей хотело что-нибудь делать, как-нибудь воплотить свои чувства и мысли в жизнь и упрямо билось об эти серые, холодные камни, желавшие одного - согреть свои тела.

Всё горячее звучали речи, всё более ярки становились слова.

- Солдаты! - говорил плотный мужчина, с большой бородой и голубыми глазами. - Вы дети русского народа. Обеднял народ, забыт он, оставлен без защиты, без работы и хлеба.