Ай эм эн экта !   ::   Черницкий Игорь

Мне при нем как у Христа за пазухой жилось. А этот наш "конгломерат постулатов", тогда еще очередной режиссер, вытащенный Вась Васичем из какого-то Засранска, все скребся на место главного, все копал под него. Компашку подленькую вокруг себя собрал, они, гниды, всё в горком да в Минкульт ползали, всё пачкали Вась Васича. До того дошли, что в гардеробе на его дубленке слово из трех букв написали. Представляешь?! Ну, травля, в общем. Естественно, у старика сердце не выдержало: прямо в зале после генеральной репетиции и помер. Ох-ох-ох... - и в кресло хлобысь!.. На моих глазах... Жуть какая-то! Через год после его смерти я из театра и ушел. "С тех пор дарами провиденья, как птица божия, я жил". То концертик какой-нибудь, то Дедом Морозом - слава богу, эту несытную новогоднюю кормушку еще не отменили, - то одному скульптору позировал без штанов... Ну а в этот день лежу я, значит, и покуриваю. И вдруг дребезжит мой разбитый телефон. Я брезгливо так тремя пальцами, словно скользкую жабу, поднимаю трубку и низким голосом, с достоинством сэра Лоуренса Оливье, никак не меньше, цежу в микрофон: "Артеменко у аппарата". А сам лениво так почесываю другой "аппарат".

- Никита, это ты? - знакомый, какой-то до смешного детский Зинкин голос.

Я ее из космоса узнаю. Она - ассистентка на студии Довженко. О, даже в рифму заговорил!

- Я, Зизи, я, - теплеет мой голос.

- Слушай, срочно лети на студию! Я тебя итальянцам продала.

- Куда, кого, чего?! - вскочил я с тахты со страшным скрипом.