JК
Айвангу :: Рытхэу Юрий Сергеевич
Страница: 1 из 345Аннотация: Действие романа Рытхэу развертывается с середины тридцатых годов XX ст.
В семье чукотского охотника хранится искусно вырезанная из моржовой кости шхуна. Когда-то американский торговец отказался приобрести ее, потребовав удалить с капитанского мостика фигурку чукчи. «Такого никогда не будет!» – заявил он охотнику. Но охотник верил, что его сын Айвангу станет капитаном.
Немало испытаний выпадает на долю Айвангу.
Но человек не сдается. Он борется за свою мечту, за большую любовь, за счастье людей, живущих вместе с ним.
---------------------------------------------
Юрий РЫТХЕУ
АЙВАНГУ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Айвангу полз, едва не касаясь лицом еле видимой тропки. Позади волочились недвижные, омертвелые ноги, заметая старые следы от лыж-снегоступов. Будто не живой человек здесь прополз, а тащили убитую нерпу. На ресницы нарос лед, вызывая слезы, они замерзали на щеке и отваливались, как струпья.
Все тело ныло и болело, как бы превратившись в сплошную огромную рану. Боль подстерегала Айвангу за каждым торосом, накидывалась из-под снега, хватала за плечи, вдавливая грудь в многолетний, опресненный ветрами лед. И только ноги не болели!
«Похож, должно быть, на старого лахтака, выискивающего разводье», – с тоской подумал Айвангу и перевернулся на спину передохнуть. Боль взметнулась к небу и выплыла из-за хребта огромной розовой луной, потушившей звезды.
В семье чукотского охотника хранится искусно вырезанная из моржовой кости шхуна. Когда-то американский торговец отказался приобрести ее, потребовав удалить с капитанского мостика фигурку чукчи. «Такого никогда не будет!» – заявил он охотнику. Но охотник верил, что его сын Айвангу станет капитаном.
Немало испытаний выпадает на долю Айвангу.
Но человек не сдается. Он борется за свою мечту, за большую любовь, за счастье людей, живущих вместе с ним.
---------------------------------------------
Юрий РЫТХЕУ
АЙВАНГУ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Айвангу полз, едва не касаясь лицом еле видимой тропки. Позади волочились недвижные, омертвелые ноги, заметая старые следы от лыж-снегоступов. Будто не живой человек здесь прополз, а тащили убитую нерпу. На ресницы нарос лед, вызывая слезы, они замерзали на щеке и отваливались, как струпья.
Все тело ныло и болело, как бы превратившись в сплошную огромную рану. Боль подстерегала Айвангу за каждым торосом, накидывалась из-под снега, хватала за плечи, вдавливая грудь в многолетний, опресненный ветрами лед. И только ноги не болели!
«Похож, должно быть, на старого лахтака, выискивающего разводье», – с тоской подумал Айвангу и перевернулся на спину передохнуть. Боль взметнулась к небу и выплыла из-за хребта огромной розовой луной, потушившей звезды.