JК
Айвангу :: Рытхэу Юрий Сергеевич
Страница: 294 из 345Вы слышали? Бензин прибавили и новые японские винтовки «арисаки» привезли… Вы думаете, выдал бы в военное время Громук спирт в таком количестве? Никогда! Посмотрите на него! Нет, не на пекаря, а на Громука. С тех пор, как он стал выращивать свиней, этих грязных животных, пожирающих даже каменный уголь…
Мынор не выдержал, дернул за рукав оратора и сказал:
– Надо говорить о Пашкове – ведь женится-то он, а не Громук.
– Не трогай мою кухлянку! – огрызнулся Рыпэль. – Пусть я буду говорить о пекаре. Он лучший из русских, которых я когда-либо видел! Да-да! Всякие там важные портфеленосители не чета ему…
Чукчи внимательно слушали Рыпэля. Они привыкли – если уж какой праздник, значит речи подлиннее и обо всем понемногу. У Рыпэля было еще и то преимущество, что он говорил о вещах близких и понятных тэпкэнцам и ни словом не заикнулся о речи Черчилля в Фултоне, о космополитизме, не стал клясться в том, что он кому-то предан.
Русские гости сначала смотрели на него как на забаву, но, когда старик пошел перебирать всех, они зашумели, заволновались, и директор вдруг закричал:
– Браво, старик, ура!
Все закричали «ура», Мынор дернул Рыпэля за полу кухлянки и усадил обратно за стол.
Громук быстро сунул ему в руку стакан со спиртом. Рыпэль выпил, зажмурился и громко дохнул, улыбнувшись с закрытыми глазами.
– Давайте будем петь и плясать! – предложил Пашков. – Довольно речей!
– Правильно! – поддержали его.
Мынор не выдержал, дернул за рукав оратора и сказал:
– Надо говорить о Пашкове – ведь женится-то он, а не Громук.
– Не трогай мою кухлянку! – огрызнулся Рыпэль. – Пусть я буду говорить о пекаре. Он лучший из русских, которых я когда-либо видел! Да-да! Всякие там важные портфеленосители не чета ему…
Чукчи внимательно слушали Рыпэля. Они привыкли – если уж какой праздник, значит речи подлиннее и обо всем понемногу. У Рыпэля было еще и то преимущество, что он говорил о вещах близких и понятных тэпкэнцам и ни словом не заикнулся о речи Черчилля в Фултоне, о космополитизме, не стал клясться в том, что он кому-то предан.
Русские гости сначала смотрели на него как на забаву, но, когда старик пошел перебирать всех, они зашумели, заволновались, и директор вдруг закричал:
– Браво, старик, ура!
Все закричали «ура», Мынор дернул Рыпэля за полу кухлянки и усадил обратно за стол.
Громук быстро сунул ему в руку стакан со спиртом. Рыпэль выпил, зажмурился и громко дохнул, улыбнувшись с закрытыми глазами.
– Давайте будем петь и плясать! – предложил Пашков. – Довольно речей!
– Правильно! – поддержали его.