Алые сугробы   ::   Шишков Вячеслав

- Силушка кончилась. Нету силушки.

- Ты сам посуди, милячок: назад идти - об одном коне, без корму, ближний ли свет? И помыслить страшно. Нежить кругом, безлюдье.

- Ку-у-да тут, - уныло протянул Афоня.

- А тут, может, два шага - и жительство. Сказывал крестьянин, снега не широко лежат. Авось как ни то... А может, и повстречается человек какой, как знать?

- Может, и повстречается.

Степан говорил ровным голосом, улыбался через силу: хорошо он знал, что снеговой путь - убойный и человека встретить - не придется. Степан понимал, что с полумертвым другом далеко не уйдешь, что их жизнь оборвется скоро. Но не лечь же под сосну, вот тут, да скрестить на груди руки, ждать конца. Нет. Степан со смертью еще поспорит.

И вдруг:

"Убить коня".

Лицо его сразу прояснилось, глаза загорелись. Вот оно! Отъедятся, отдохнут, а там разыщут путь: с сытым брюхом куда угодно: вперед, назад.

- Посади ты меня на лошадь, - скрипуче заохал Афоня, - может, усижу.

- Дело, - согласился Степан, и мечта его камнем в омут.

"Нет, действительно не гоже... Назад без коня - голод замучит, вперед пешком - прямая смерть в снегах".

Едва хватило сил посадить в седло безжизненного Афоню. Степан задохнулся от натуги, присел на камень, обливаясь холодным потом. Мучил голод, ни на что бы не смотрел. Заморенный в тайге конь тоже обессилел: велик ли груз - высохший Афоня, а коню в тягость.

Подъем делался все круче, израненные ноги лошади отказывались служить.