Смерть в осколках вазы мэбен   ::   Платова Виктория

Тогда и мировоззрение у тебя изменится, и ты станешь мыслить по-другому. Ты не беременна? — с подозрением спросила она.

Я ошеломленно посмотрела на мать и пожала плечами. Вот так вопросец! А Герт не выдержал и заржал, но под суровым взглядом моей родительницы сумел взять себя в руки и снова стать серьезным.

— Мы постараемся, — придушенным голосом выдавил он, — обязательно, и ребенок у нас непременно будет.

Маман кивнула, но развивать эту тему дальше не стала. Я вздохнула с облегчением, Герт, видимо, тоже.

* * *



Неделя пролетела незаметно. Я приходила в себя, наведывалась в редакцию, но чисто формально. Происходило что-то странное. Казалось, что Пошехонцева совсем перестали интересовать дела, и газета выпускалась только благодаря его заместителю. Тамара Сергеевна ни на кого не давила, ни на кого не нажимала, но все прислушивались к ее мягкому голосу. Материалы сдавались в срок, «Вечерние новости» продолжали регулярно появляться у читателей.

На удивление всем, притих Гузько. Нет, он все еще продолжал носить костюмы и пробовал держаться молодцевато, но в глазах появилось выражение тоски, как у побитого пса. Он больше, чем обычно, походил на выгнанного из дома сенбернара. Мне не хватало Лильки, не хватало привычных монбланов мусора на столе, а также острых замечаний Ирочки Кривцовой. Она отправилась в очередной отпуск куда-то за границу.

Жизнь входила в привычную колею, но что-то не давало мне покоя, настойчиво подтачивало изнутри.