Антука   ::   Лесков Николай Семенович

Мориц щелкнул туфлями и поклонился.

- И что же?.. Ты, надеюсь, стегал и причитывал, и, может быть, добился от Яськи: кто его этой песне выучил?

- Узнал все, как на ладонке.

- Кто же его научил?

- Ваш Стаська, мой добрый капитан.

Гонорат оборотился в сторону Морица, посмотрел на него и, расхохотавшись, воскликнул:

- Ты шельма!

- Покорно вас благодарю.

- Нет, ей-богу!.. Ты, мой любезный Мориц, не обижайся... Я тебе это откровенно говорю, что ты шельма! И ты знаешь...

- Что еще позволите знать, капитане?

- Ты, конечно, знаешь, что "шельма" это не значит то, что... шельма, а это значит, что ты молодец.

- О, я молодец! Мне это еще раньше вас говорили, капитане.

- Я тебя за это так и люблю. Я не люблю рохлей.

- Фуй! И я их терпеть не могу, пане капитане.

- Я больше всего уважаю в человеке находчивость, чтобы человек всегда и везде был умен и находчив. И я для находчивого человека все готов сделать.

- Но случалось ли так, чтобы вы что-нибудь для кого-нибудь делывали?

- А ты разве в этом сомневаешься?

- Признаюсь вам, что даже вовсе не верю.

- Он не верит! Ах ты, прусский барабанщик! Да! Я делал, и много, Мориц, делал. В моей жизни бывали самые ужасные, такие ужасные случаи, когда ты бы, наверное, совсем не сумел найтись, а я нашелся.

- Ей-богу не знаю, как вам и сказать, высокомощный капитане, вы знаете, что всем любопытно и прелюбопытно вас слушать.

- Я тебе, пожалуй, и расскажу одну историю.