Страница:
15 из 34
Это страшно, но зато это совершенно справедливо, а ты ведь любишь в страшном роде?
- Как вам сказать? - молвил Мориц и сделал гримасу: - я люблю и страшное, но...
- Говори откровенно.
- Больше я люблю гемютлих!
- Ах, гемютлих! Ну, тут будет и гемютлих.
- Вместе?
- Да, - и страшное, и гемютлих.
- Клянусь, что это что-нибудь из вашей повстанской службы.
- Непременно так! Ты отгадал! Но ты мне за это прежде вспенишь большую кружку пива и велишь подать кусок брынзы.
- С восторгом, мой капитане!
Кружка с пивом была подана, и Мориц объявил:
- Господа! вниманье! Пан Гонорат будет рассказывать страшное пополам с гемютлих. Он всегда так откровенен, что даже за это помилован: грехи его прощены, но он много видел страшного... Да-с, он даже сам вешал людей своими собственными руками.
- Да, я вешал людей, - отвечал Гонорат: - и вот об этом-то я и буду рассказывать, потому что при этом и с их стороны, и с нашей было выказано много ума.
- А всего больше, я думаю, подлости, - прошипел Целестин.
- Мориц! Попроси этого господина замолчать.
- Помолчите, Целестин! Что вам за охота все сокрушаться о подлостях! У Гонората, наверно, есть очень занимательная история, а ваши газеты, по правде сказать, очень скучны.
- Скучны!
Целестин махнул головою и уткнул нос в газету, - дескать: "Пусть врет, я не буду слушать".
И вот наступило не то вранье, не то правда, - как хотите, гак и думайте.
|< Пред. 13 14 15 16 17 След. >|