Арабский кошмар   ::   Ирвин Роберт

— Суд надо мной? Кто обвиняет меня и в чем я обвиняюсь?

— Фатима, женщина, обвиненная в убийстве, представ перед нами, заявила о своей связи с вами и обвинила вас в подготовке заговора с целью свержения правительства.

— Вызовите эту свидетельницу, дабы я мог опровергнуть ее лживое заявление.

— Ее больше не существует.

— Тогда никто меня не обвиняет и я ни в чем не обвинен.

— Вы дерзите. Есть и другие обвинения, и мы нашли других свидетелей. — Затем, обращаясь к мамлюкским охранникам: — Пускай приведут во двор тех двоих.

Все толпой спустились во двор, где в окружении охранников-хазакиев, перед черным паланкином, который покоился на плечах у нубийских невольников, стояла женщина, закрытая чадрой и облаченная в черное.

Давадар лениво показал на нее:

— Женщина эта обвиняет Жана Корню, известного на Западе как Великий Магистр бедных рыцарей Святого Лазаря, в убийстве Грязного Йолла, сказителя, знаменитого на весь Каир, но она также обвиняет Кошачьего Отца в том, что он «посадил Йоллу на спину обезьяну» — сие последнее выражение является, полагаю, малоизвестной частью криминального арго.

Бэльян внимательно вгляделся в невысокую фигурку и узнал в ней сестру Йолла Марию.

Давадар продолжал:

— Обвинения ее подтверждает и дополняет другой свидетель, патриотически настроенный гражданин, хотя и калека.

Невольники опустили паланкин, и один из них открыл дверь. Вниз по ступенькам скатился Саатих. Он принялся хлюпать, пузыриться и прочищать глотку.

— Убийство и охота на людей с помощью животных — наименее тяжкие из их преступлений, — сказал он наконец.