Арабский кошмар   ::   Ирвин Роберт

Когда все снова сели, оказалось, что цыган тоже исчез. Монах был невозмутим.

— Почти наверняка выходка Веселых Дервишей. Не обращайте внимания. А теперь…

Тут вмешался давадар:

— Кстати, если уж мы заговорили о Веселых Дервишах, моя дочь Хатун видела недавно весьма необычный сон. Ей снилось, будто ее заставили заниматься любовью с…

Но тут его спокойно перебил монах:

— Меня всегда учили, что говорить за столом о снах, а тем более упоминать имя женщины — дурной тон. Но интересно, что же тому причиной?

— Возможно, то, что сны навевают скуку, а женщины — тоску, — проворчал Вейн, вновь подсаживаясь к компании.

Монах повернулся к Бэльяну:

— Теперь, когда ваши приключения закончились, что вы намерены делать?

На другом конце стола кто-то уронил стакан. Бэльян, совершенно сбитый с толку, смотрел, как стакан лежит на полу, целехонький. Он испытывал тревогу. Ему совсем не казалось, что кульминация его истории уже достигнута. Потом, после слишком долгой паузы, стакан разбился вдребезги.

— Я пойду отыщу Зулейку и попрошу ее стать моей женой, — ответил он. — Если понадобится, я приму ислам.

— Зулейка безумна. Не хотите ли взамен или вдобавок жениться на моих дочерях? — с надеждой спросил давадар.

— Нет.

— Жаль.

В мыслях своих он был уже далеко от давадара. Кто-то тряс его, пытаясь разбудить.

— Проснись, — сказала Обезьяна. — Я хочу рассказать тебе еще одну историю. Но сначала дай мне напиться. Я изнемогаю.