Арабский кошмар   ::   Ирвин Роберт

Кайтбей сидел в центре, напряженно выпрямившись на возвышении, — худой, хилый старик с впалыми щеками и редкими растрепанными волосами, олицетворявший собой, как ни удивительно, основу могущества одной из величайших мировых империй. Держался он горделиво. Но Бэльян заметил у него под глазами круги. Позади, на помосте, в качестве личной охраны растянулся кольцом корпус отборных хазакиев, но их тяжелые доспехи не могли скрыть той очевидной истины, что они не считают себя находящимися при исполнении служебных обязанностей, ибо отбросили всякие церемонии; некоторые ласкали друг друга. Бэльяну уже не раз доводилось слышать о недостойных мужчины слабостях турецко-мамлюкского двора и о сплетнях, которые распространялись по этому поводу в больших городах, среди наиболее консервативной части арабского общества. Слева от Кайтбея была установлена громадная плетеная ширма, и оттуда царский гарем, вдвойне защищенный ширмой и чадрами, мог наблюдать за играми. За оцеплением из хазакиев бушевало разноцветное море тюрбанов и колпаков, каждый из которых указывал на определенный царский пост или чин. Вейн напряг память и попытался установить, кто они такие: давадар, или носильщик царской чернильницы, царский оружейник, визирь, великий муфтий, носильщик клюшки для поло, носильщик комнатных туфель, царский сокольничий, шейх шейхов, главный евнух и так далее и тому подобное. Среди придворных порхали стройные пажи.

На ипподроме всадники метали копья в столб и пускали стрелы в движущиеся мишени.