JК
Смерть - дело одинокое :: Бредбери Рэй Дуглас
Страница: 231 из 341Бормоток, шепоток, слышите его, сынок?
– Слышу шепот, бормотание, болтовню, – проговорил я.
И трамвай поехал дальше, сквозь ночь, сквозь мрак и непогоду, а я сидел в нем послушный, основательно усыпленный, но весь – слух, весь – ожидание, покачивался из стороны в сторону, голова опущена, руки, как неживые, на коленях.
– Слышите его голос, сынок?
– Слышу.
– Чувствуете, как от него пахнет?
– Чувствую.
– Дождь усилился?
– Усилился.
– Темно?
– Темно.
– Вы в трамвае, все равно как под водой, такой сильный дождь, а сзади вас кто-то раскачивается, стонет, шепчет, бормочет…
– Ддд…, ааа…
– Слышно вам, что он говорит?
– Почти.
– Глубже, тише, легче, несемся, трясемся, катимся. Слышите его голос?
– Да.
– Что он говорит?
– Он…
– Спим, спим, крепко, глубоко. Слушайте. Он обдавал мой затылок дыханием, теплым от виски.
– Ну что? Что?
– Он говорит…
В голове у меня раздался скрежет, трамвай сделал поворот. Из проводов полетели искры. Ударил гром.
– Ха! – заорал я. – Ха! – И еще раз:
– Ха!
Я завертелся на стуле в паническом ужасе – как бы увернуться от дыхания этого маньяка, этого проспиртованного чудовища. И вспомнил еще что-то: запах! Он вернулся ко мне вдруг и теперь обдавал мне лицо, лоб, нос.
Это был запах разверстых могил, запах сырого мяса, гниющего на солнце. Запах скотобойни.
Я крепко зажмурился, и меня начало рвать.
– Слышу шепот, бормотание, болтовню, – проговорил я.
И трамвай поехал дальше, сквозь ночь, сквозь мрак и непогоду, а я сидел в нем послушный, основательно усыпленный, но весь – слух, весь – ожидание, покачивался из стороны в сторону, голова опущена, руки, как неживые, на коленях.
– Слышите его голос, сынок?
– Слышу.
– Чувствуете, как от него пахнет?
– Чувствую.
– Дождь усилился?
– Усилился.
– Темно?
– Темно.
– Вы в трамвае, все равно как под водой, такой сильный дождь, а сзади вас кто-то раскачивается, стонет, шепчет, бормочет…
– Ддд…, ааа…
– Слышно вам, что он говорит?
– Почти.
– Глубже, тише, легче, несемся, трясемся, катимся. Слышите его голос?
– Да.
– Что он говорит?
– Он…
– Спим, спим, крепко, глубоко. Слушайте. Он обдавал мой затылок дыханием, теплым от виски.
– Ну что? Что?
– Он говорит…
В голове у меня раздался скрежет, трамвай сделал поворот. Из проводов полетели искры. Ударил гром.
– Ха! – заорал я. – Ха! – И еще раз:
– Ха!
Я завертелся на стуле в паническом ужасе – как бы увернуться от дыхания этого маньяка, этого проспиртованного чудовища. И вспомнил еще что-то: запах! Он вернулся ко мне вдруг и теперь обдавал мне лицо, лоб, нос.
Это был запах разверстых могил, запах сырого мяса, гниющего на солнце. Запах скотобойни.
Я крепко зажмурился, и меня начало рвать.