Авессалом, Авессалом !   ::   Фолкнер Уильям

Они слышали его вой, он, казалось, ни на шаг от них не удалялся, но подойти к нему ближе они не могли, и возможно, вскоре они уже не могли больше различить, откуда доносится вой. Они -- шофер и помощник шерифа -- держали отчаянно вырывавшуюся из рук мисс Колдфилд; он (Квентин) ясно видел ее и их; его там не было, но он ясно видел, как она вырывается, борется, словно кукла, в каком-то кошмаре, молча, с пеной в уголках губ; он видел, как лицо ее, словно в луче солнца, сверкнуло в последнем розовом отблеске в тот самый миг, когда дом с грохотом рухнул, и остался один только вой слабоумного негра.

-- Итак, в санитарной карете привезли в город тетушку Розу, -- сказал Шрив. Квентин не ответил, он даже не сказал: Мисс Розу. Он просто лежал, пристально, не мигая, глядел на окно и вдыхал пьянящую, морозную, чистую, сверкающую снегом тьму. -- И она легла слать, потому что теперь все было кончено, теперь не осталось ничего, теперь там не было ничего, кроме этого слабоумного парня, который будет прятаться в этом пепле среди четырех обгорелых труб и будет выть до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не прогонит его прочь. Поймать его было невозможно, и, кажется, никто никогда не мог отогнать его подальше от этого места -- он просто на некоторое время переставал выть. А потом снова слышался вой. Итак, она умерла. -- Квентин ничего не ответил; он пристально смотрел на окно; потом он не мог даже сказать, видел ли он действительно самое окно или всего лишь отражение бледного четырехугольника окна на своих веках, хотя через секунду оно начало появляться опять.