JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 265 из 615Дед отказался пить – и атаманы не стали больше пить.
– Пора трогаться! – сказал дед Черкашенин.
– Ну, в добрый час! В добрый путь! – закричали старики.
Белый бунчук водрузили на струге Каторжного. «Хвост бобылев» держал Старой. Пернач и булаву оставили Науму Васильеву в Черкасске. Расселись по местам, за весла взялись, притихли.
– Весла – до горы! – скомандовал походный с кручи. Лес вырос на воде.
– Прощай, Татаринов! – сказал Старой. – Даст бог, мы свидимся! – Обнялись.
– Прощай, дидусь! Прощайте, все!
– Поберегите свои головы, – сказал Татаринову походный атаман Иван Каторжный. – Привезите на Дон башку Джан-бек Гирея.
– Ладно! – ответил Мишка. – А ты доставь на Дон султана голову.
Старой нагнулся, сказал Татаринову тихо:
– Будь мне другом по гроб: добудь Фатьму.
Татаринов ответил:
– Жива – добуду… Вызволю из неволи и Варвару.
– Э-гей! Казаки! Весла на во-о-ду! – пронесся над челнами густой голос Ивана Каторжного. – Весла на во-о-ду!
Седоволосого деда Михаила Черкашенина повели в атаманский струг под руки. Вели его дети, старики, казаки славные и бывалые. Он шел медленно и все поглядывал на небо.
– Греби живее! – приказал дед. – Гей, песни пойте! Аль забыли старину?!
– Ты прости, ты прощай, наш тихий Дон Иванович! —
запели в стругах и поплыли, махая шапками провожавшим.
Татаринов сел на коня.
– Пора трогаться! – сказал дед Черкашенин.
– Ну, в добрый час! В добрый путь! – закричали старики.
Белый бунчук водрузили на струге Каторжного. «Хвост бобылев» держал Старой. Пернач и булаву оставили Науму Васильеву в Черкасске. Расселись по местам, за весла взялись, притихли.
– Весла – до горы! – скомандовал походный с кручи. Лес вырос на воде.
– Прощай, Татаринов! – сказал Старой. – Даст бог, мы свидимся! – Обнялись.
– Прощай, дидусь! Прощайте, все!
– Поберегите свои головы, – сказал Татаринову походный атаман Иван Каторжный. – Привезите на Дон башку Джан-бек Гирея.
– Ладно! – ответил Мишка. – А ты доставь на Дон султана голову.
Старой нагнулся, сказал Татаринову тихо:
– Будь мне другом по гроб: добудь Фатьму.
Татаринов ответил:
– Жива – добуду… Вызволю из неволи и Варвару.
– Э-гей! Казаки! Весла на во-о-ду! – пронесся над челнами густой голос Ивана Каторжного. – Весла на во-о-ду!
Седоволосого деда Михаила Черкашенина повели в атаманский струг под руки. Вели его дети, старики, казаки славные и бывалые. Он шел медленно и все поглядывал на небо.
– Греби живее! – приказал дед. – Гей, песни пойте! Аль забыли старину?!
– Ты прости, ты прощай, наш тихий Дон Иванович! —
запели в стругах и поплыли, махая шапками провожавшим.
Татаринов сел на коня.