JК
Азов :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 274 из 615Все точно помолодели, повеселели, похрабрели!
Эх, русская земля!
Без моря ей и быть нельзя.
Вольготно в море!
Когда струги с войском прошли уже в Черное море, дед притих, присмирел. Кряхтеть стал, ежиться, глядеть на воду и на дебо; а небо хмурело, и тучи над головой собирались.
– Э-э! Братцы, худо! – сказал тревожно. – Следом звери морские по воде рыскать почали… Видать, пройдет буря большая.
– Кончайте песню! – крикнул походный атаман. – По морю зыбь пойдет. Метните струги все поодаль!
Подул сильный, порывистый ветер. Волны набухли и посинели. Вздулось море, стало приподымать струги и кидать их, как щепки.
Струги отплывали подальше один от другого. Тряхнув серьгой, Каторжный поднялся и стоя наблюдал за порхающими челнами.
Черное море кругом кипит, остервенело мечется.
Старой тоже поднялся, глядит. Вдруг видит он: струг один подкинуло, ударило о другой, перевернуло. Поплыли щепки, а казаков – как не было.
– Держите весла крепче! – кричал Каторжный, сам становясь грознее тучи. – Спасайте порох!
А за высокими грядами волн кричали, надрываясь, казаки:
– Ой! Браточки! Спасите! Потопаем…
Швыряет струги в пьяном море; перепуталось все на свете! Где шапки плавают, где щепы прыгают, где бьет бревно…
Грозно глядит атаман Старой. Повернувшись, кричит:
– Кто грешен, братцы, сказывай! Кто брал вино в дорогу, сказывай! Ну, сказывай, кто нагрешил поболе всех!
– Я грешен, атаман! – барахтаясь и захлебываясь в волне, кричал казак.
Эх, русская земля!
Без моря ей и быть нельзя.
Вольготно в море!
Когда струги с войском прошли уже в Черное море, дед притих, присмирел. Кряхтеть стал, ежиться, глядеть на воду и на дебо; а небо хмурело, и тучи над головой собирались.
– Э-э! Братцы, худо! – сказал тревожно. – Следом звери морские по воде рыскать почали… Видать, пройдет буря большая.
– Кончайте песню! – крикнул походный атаман. – По морю зыбь пойдет. Метните струги все поодаль!
Подул сильный, порывистый ветер. Волны набухли и посинели. Вздулось море, стало приподымать струги и кидать их, как щепки.
Струги отплывали подальше один от другого. Тряхнув серьгой, Каторжный поднялся и стоя наблюдал за порхающими челнами.
Черное море кругом кипит, остервенело мечется.
Старой тоже поднялся, глядит. Вдруг видит он: струг один подкинуло, ударило о другой, перевернуло. Поплыли щепки, а казаков – как не было.
– Держите весла крепче! – кричал Каторжный, сам становясь грознее тучи. – Спасайте порох!
А за высокими грядами волн кричали, надрываясь, казаки:
– Ой! Браточки! Спасите! Потопаем…
Швыряет струги в пьяном море; перепуталось все на свете! Где шапки плавают, где щепы прыгают, где бьет бревно…
Грозно глядит атаман Старой. Повернувшись, кричит:
– Кто грешен, братцы, сказывай! Кто брал вино в дорогу, сказывай! Ну, сказывай, кто нагрешил поболе всех!
– Я грешен, атаман! – барахтаясь и захлебываясь в волне, кричал казак.