Азов   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

На другом струге, склонив низко над водой голову, пел песню белобородый старик:

Ой, братики, загоралася во поле ковылушка,

Да неведомо будто отчего, —

Ой,да не от тучи же, братцы, не от гро-о-ма,

Не от сильного, братцы, дождя, —

А загоралася во поле ковылушка

От казачьего, братцы, ружья!

Он пел эту песню как бы для самого себя и прислушивался к тому, как за бортами струга плескалась и переливалась мелкими волнами синеватая вода. Так с каждым почти бывает: в походах за землю и волю душа сама поет. Поет душа старого и молодого. И слова в такие минуты сами приходят. Сами вяжутся и просятся, чтоб их непременно пели.

Атаман Татаринов доволен тем, что в стругах пели песни. И сам, улыбнувшись, запел:

Ой, да вот и не шуми ты, шумна

Зеленая дубравушка!

Вот и не бушуйся,

Ай, да вот и не мешай мне

Думу дума-а-ти…

А на третьем струге, новеньком, смолой пахнущем, бравый и бывалый широкоплечий казачина с пушистой бородой наставлял тех, кто шел в поход по первому разу. Посмотрит он вокруг огнистыми глазами, поднимет руку, подкинет словцо-другое, прислушается – зажигают ли сердце его слова аль нет?! Дальше словцо подкинет:

– А бывало у нас, братцы, так! Зашумели-зашумели кусты-кусточки, кусты частые. Загудели-загудели леса высокие, лесочки! А мы вот сидим в лесу, вот так, как сейчас сидим. И нагрянь сила вражья. И обложи она лесок со всех сторон. И обловили нас да почти всех перерезали. А я почти что один уцелел, но нога у меня была прострелена. И крикнул я своим: «Вы не киньте меня! Не оставьте меня в такой беде на чужой стороне!..