Батум   ::   Булгаков Михаил

Послышался звук отпираемой ключом двери. Входит Наташа.

Ну что, есть что-нибудь? Наташа (снимая пальто). Ничего нет ни у кого. Порфирий. Я так и ожидал. (Пауза.) Надо глядеть правде в глаза. Нет вести ни

у кого. И больше никто и никогда от него вестей не получит. Наташа. Что это значит? Почему? Порфирий. Потому, Наташа, что он погиб. Наташа. Что ты говоришь и зачем? Ведь для того, чтобы так сказать, нужно

иметь хоть какое-нибудь основание. Порфирий. Основание у меня есть. Никто так, как я, не знал этого человека! И

я тебе скажу, что, куда бы его ни послали, за эти два месяца он сумел

бы откуда угодно подать весть о себе. А это молчание означает, что его

нет в живых. Наташа. Что ты каркаешь, как ворон? Почему непременно он должен был

погибнуть? Порфирий. Грудь... у него слабая грудь. Они знают, как с кем обойтись: одних

они хоронят, прямо в землю зарывают, а других в снег! А ты не знаешь,

что такое Сибирь. Эта Иркутская губерния больше, чем Франция! Там в

июле бывает иногда иней, а в августе идет снег! Стоило ему там

захворать, и ему конец. Я долго ломал голову над этим молчанием, и я

знаю, что говорю. Впрочем, может быть и еще одно: кто поручится, что

его не застрелили, как Ладо Кецховели, в тюрьме? Наташа. Все это может быть, но мне больно слушать. Ты стал какой-то

малодушный. Что ты все время предполагаешь только худшее? Надо всегда

надеяться. Порфирий.