Без хохм   ::   Попов Евгений

Те же синие пельмени, те же толстые менты, те же потертые рассказчики диких историй из аморальной жизни советского народа, изнывающего под игом тоталитаризма. И надо признаться, что определенные основания для пессимизма имелись: власть вроде бы окончательно сошла с ума, вдруг взяла да, объявив PERESTROIKA, запретила своим рабам потреблять алкоголь СОВСЕМ, до чего и при Петронии не осмелились бы додуматься тогдашние древнеримские правители, а он, тем не менее, взял да и вскрыл себе вялые вены в теплой ванне навсегда.

Здесь же вен никто не вскрывал, зато с особым цинизмом, злобой и азартом разливались под столами в толстые стаканы памятный портвейн "Кавказ" и все та же сивушная водка. Ух! Как вспомню, так и вздрогну! Милиционер однажды нарисовался, как грозовая туча над безмятежным колхозным жнивьем. "Что пьем, граждане?" - "Чай". Хватанул стакан желтого "Кавказа", вытер губы тыльной стороной ладони и говорит: "Оно и правда, чай".

Однако, если кто читал Карла Маркса, того совершенно не удивило, что когда попёрли коммуняк в девяносто первом и на поверхности оказались все "хищные вещи века", то в один темный день это стеклянное здание, пока еще не приватизированное грабительски "по Чубайсу", вдруг заполыхало со всех его четырех сторон света. И сгорело в одночасье до полной утраты товарного вида, ибо даже мощные стеклоблоки поплавились да полопались, а про деревянные детали строения и вспоминать печально, потому что нужно жить будущим.