Близнецы в мимолётности   ::   Гергенрёдер Игорь

К чему мы пришли с ним? Я бывала на него зла, но никогда над ним зло не смеялась, а теперь это стало возможно! Я чувствую себя издёрганной, измотанной, у меня чувство, что уже ничему не быть, кроме сумерек.

Он двинулся в кресле и, словно приветствуя её слова, кивнул:

- Сумрак, ночь. И хоть какая-нибудь надежда...

Они стали говорить о том, что наша действительность серей серого, что счастье – чудовищно злосчастная случайность, а кому оно выпадает – воры.

Славик сказал тоном раздумья и просьбы:

- Желать кусочка краденого счастья – это страшнее, чем не желать?.. – и продолжил с горькой уверенностью: – Вам будет смешно... Желать боится человек, чья работа настолько страшна, что лучше не бередить душу. – Он помешкал и сообщил: – Прилежно готовим оружие массового уничтожения. Газ. У нас говорят «газок». Люди довольны, что зарплата выше, чем в нормальных местах, что лучше снабжение. Где вы видели, чтобы не стояла очередь, а в продаже было мясо? и не просто мясо, а говядина первой категории? У нас – пожалуйста! Только не надо задавать себе вопросов... Другие и не задают, – произнёс он устало, словно раз и навсегда смирившись со своей обделённостью.

Нинель сидела на стуле, повернув к Славику голову, и как будто хотела и не решалась вставить слово.

- Жене непонятно, другим непонятно, почему я ощущаю гнёт, – говорил он, прижимая к коленям ладони и вновь приподнимая их. – Мы живём в век, в какой живём, и это оружие делается не только у нас. Но если я не могу больше? – вопрос выразил страсть протеста, окрашенного гордостью.