JК
Блокада. Книга четвертая :: Чаковский Александр
Страница: 173 из 448В общем, полврача… Заходит, заботливая…
Чтобы не остаться наедине с выматывающей душу болью, Суровцев продолжал не очень-то клеившийся разговор с соседом:
— Ты сам-то из какой части?
— Я сейчас временно не военный, — весело откликнулся парень.
— Сейчас — сам вижу, что не воюешь. Я спрашиваю, кем до ранения был.
— Ну, на это так сразу не ответишь, — со смешной загадочностью произнес Андрей. — До войны фабзайцем был, потом на заводе работал. Потом на действительную призвали, за месяц до войны на завод вернулся. Война началась — я в истребительный батальон подался. Потом — в ополчение. Ну, а потом приказ вышел: всех кировцев, кто к танкам отношение имеет, вернуть из ополчения обратно. А я уж в то время младшего лейтенанта получил! — Посмотрел на часы и без всякого перехода сказал: — Сейчас шамовку принесут.
И в самом деле, дверь открылась, и пожилая санитарка внесла поднос, на котором стояли две глубокие тарелки.
— Есть будем, больные, — устало сказала она, ставя поднос на тумбочку.
— Мы не больные, мы раненые, — хмуря переносицу, проговорил Андрей.
— Это для нас все едино, — ответила санитарка, устанавливая на тумбочке две тарелки с супом. Положила у каждой из них по кусочку черного хлеба, по ложке и спросила Суровцева:
— Сами справитесь или покормить? Этот-то орел, — она кивнула на Андрея, — сам ест, а вы?..
— Конечно, сам! — ответил Суровцев и почему-то покраснел.
— Ну и ладно, — удовлетворенно произнесла санитарка. — Ешьте. Потом второе поставлю. — И ушла.
Чтобы не остаться наедине с выматывающей душу болью, Суровцев продолжал не очень-то клеившийся разговор с соседом:
— Ты сам-то из какой части?
— Я сейчас временно не военный, — весело откликнулся парень.
— Сейчас — сам вижу, что не воюешь. Я спрашиваю, кем до ранения был.
— Ну, на это так сразу не ответишь, — со смешной загадочностью произнес Андрей. — До войны фабзайцем был, потом на заводе работал. Потом на действительную призвали, за месяц до войны на завод вернулся. Война началась — я в истребительный батальон подался. Потом — в ополчение. Ну, а потом приказ вышел: всех кировцев, кто к танкам отношение имеет, вернуть из ополчения обратно. А я уж в то время младшего лейтенанта получил! — Посмотрел на часы и без всякого перехода сказал: — Сейчас шамовку принесут.
И в самом деле, дверь открылась, и пожилая санитарка внесла поднос, на котором стояли две глубокие тарелки.
— Есть будем, больные, — устало сказала она, ставя поднос на тумбочку.
— Мы не больные, мы раненые, — хмуря переносицу, проговорил Андрей.
— Это для нас все едино, — ответила санитарка, устанавливая на тумбочке две тарелки с супом. Положила у каждой из них по кусочку черного хлеба, по ложке и спросила Суровцева:
— Сами справитесь или покормить? Этот-то орел, — она кивнула на Андрея, — сам ест, а вы?..
— Конечно, сам! — ответил Суровцев и почему-то покраснел.
— Ну и ладно, — удовлетворенно произнесла санитарка. — Ешьте. Потом второе поставлю. — И ушла.