Бочка   ::   Панов Виктор

На прежнюю Россию не сердится он, жена из русских, исебя считает русским латышом. В шестнадцатом году на войне с Германией за смелость и мужество получил орден Святого Георгия, хотя позже и был защитником революции. Сто первый раз повторил: если бы не латышские стрелки большевикам в Москве не удержаться у власти при схватке с эсерами.

- Поживали бы теперь и добра наживали. Без уравниловки и царства лентяев. У одних плохо лежит, а у других брюхо болит, и хочется сожрать чужое. Революцию брюхо сделало. Покорились нужде.

Появился хозяин простынь и рубашки.

- Не волнуйтесь, Наум Абрамович, - сказал я ему, - не обманем в случае успеха. Пройдите подальше за барак, а я с дороги понаблюдаю за проездом бочки через вахту.

Распахнулись ворота. Вахтер на ходу заглянул в пустую бочку. Леонов медленно проехал к уборной в глуховатом углу зоны, поставил телегу с бочкой, где полагалось, и достал из-за пояса плоские ломти белой булки, а из сапог вытянул масло, завернутое в лоскутья клеенки.

- Хлеб согрелся малость, а масло чуть не растаяло. Завтра тетка добавит хлеба и масла. - Он подтянул голенища сапог. - Добрая тетка. Спрашивает, как живем, не сильно ли голодаем. Дала еще головку чеснока лично мне. А чего тут зубоскалить? В домишко не звала. Да и открытое место, рисково останавливаться. Ничего она. Не старуха. На фронте сын. Хоть бы маломальский лесок - спрятаться.

Наум Абрамович сиял.

- Еще у меня простыня, да у соседа новенькая, да рубашки... Осторожность, разумеется, необходима.