Богат и славен город Москва   ::   Фингарет Самуэлла Иосифовна

– Тоскует сестрица, – продолжала княгиня, исподволь подбираяськ главному. Слёз не показывает, сердце имеет твоё – гордое, а что тоскует без тебя, то каждому видно. Останься, князь.

Князь подошёл к окну, распахнул зелёные ставни. В горницу ворвался холодный свежий воздух.

– Покличь княжну, дорогая супруга. Время прощаться. Княгиня заплакала:

– Меня не жалеешь, сестрицу родимую пожалей. И месяца не прожил с нами.

– Кого ж я жалею, если не вас? Не для себя стараюсь. – Князь отошёл от окна и зашагал по горнице. – Палат своих не имеем, из милости у людей живём.

Около года тому назад двоюродный брат Холмского князь Василий Кашинский заключил с Тверью мир и возвратился в Кашин. Василий Дмитриевич нимало не медля передал освободившийся Переяславль литовскому князю Александру Нелюбу, бежавшему из Литвы. Союз с Нелюбом для Москвы был выгоден. А что семья Холмского осталась без крова, хоть среди поля шатёр разбивай, такое Василия Дмитриевича не беспокоило. Спасибо, владимирский боярин Киприян Борисович Сухощёков предложил свои хоромы.

Гордого Юрия Холмского житьё у боярина мучило, как неотвязная огневица.

– Поклонись Москве, в последний раз поклонись, – прошептала княгиня и опустила голову, зная, что сейчас последует гневная вспышка.

– Тому не бывать!

– Обещался Василий Дмитриевич, слово давал.

– Верно, что слово давал. Три года я жил, надеясь на княжье слово, ныне изверился.

– Нелюбье у тебя к нему великое.