Большой пожар   ::   Санин Владимир Маркович

Итого нас на 17-м оказалось, считая Юру и меня, двадцать один человек, повернуться было трудно, и у Уленшпигеля через перегородку немногим меньше. Оставаться там было нельзя, дым так валил, что даже на свежем воздухе воэдуха не хватало, мордоворот и о чемодане забыл, на штурмовку рвался.

— Погоди, — перебил Юрий, — не двадцать един, а двадцать два, ты про горничную забыл. Она к вам пулей на лоджию выскочила, очень кричала, не столько от ожогов, сколько от страха. Обожгло её не очень, колготки подпалила.

— Галя Макаренко, — улыбаясь, припомнила я. — Она и сейчас работает на семнадцатом, только не горничной, а дежурной по этажу. Она хвасталась, что прокатилась, как панночка у Гоголя, на шее у «красавчика пожарного». На твоей шее, Коля?

— На моей, — проворчал Николай, — я ведь ту, птичку-вевеличку, снова на себе поднимал, и твоя панночка тоже умолила. Так в меия вцепилась, что через боевку синяков наставила… Словом, подняли мы всех на 18-й, потом на 19-й, а там… прямо в кухню ресторана. быстро подняли, нам два повара сверху помогали. А они там хорошо забаррикадировались, двери у них плотные, обитые жестью, на кухне и дыма почти не было. Уленшпигель тоже своих погорельцев поднял, оборванных и замызганых, такой антисанитарии на кухне небось отродясь не видывали.