JК
Царские забавы :: Сухов Евгений
Страница: 120 из 155Да не жалейте ремней, круче, еще круче ремни затягивайте, — поучал он отроков, которые уверенно накинули ремни на руки государыни и стягивали так, как будто вязали обезумевшего детину.
Царица кричала, бранилась гадко и напоминала рысь, угодившую в сети.
— Отомщу, холоп! Всех со света сживу! Подите от меня прочь!
— Не сживешь… обломаем мы тебе коготки. А теперь бросьте бабу на сундук, и пускай она в углу пыль глотает, пока государь не смилостивится. Ишь ты чего удумала, за Челяднина-злодея мстить!
— Увижу я вас всех еще на плахе, плюну в опозоренные головы! — плакала от бессилия царица.
— Ишь ты, она еще и дерзит! — подивился Федор Басманов, приятно ему было осознавать власть над поверженной царицей. Было у него, что следовало бы припомнить Марии Темрюковне: явился он к ней однажды через потайную дверь, а она, вместо того чтобы приветить ласково, огрела его плетью, как похотливого бычка. С другими мужами государыня полюбезнее была, а покойный Челяднин дневал и ночевал в покоях царицы. — Вот что, стрельцы, если царица несносной станет, так проучите ее розгами, а коли поправится… так берите ее всяко. Государь возражать не станет. Скоро он на польской королеве женится, — хмыкнул на прощание Басманов и оставил царицу наедине с неприветливыми стрельцами.
* * *
Федор Сукин явился в опришный дворец.
Окольничий не удивился, что к нему отнеслись как к изменнику (чудит государь!). Долго держали во дворе, а потом повелели разнагишаться. А когда он сбросил с себя исподнее, долго глядели на него, давясь от смеха.
— Ну, чего вы пялитесь? — обижался Сукин.
Царица кричала, бранилась гадко и напоминала рысь, угодившую в сети.
— Отомщу, холоп! Всех со света сживу! Подите от меня прочь!
— Не сживешь… обломаем мы тебе коготки. А теперь бросьте бабу на сундук, и пускай она в углу пыль глотает, пока государь не смилостивится. Ишь ты чего удумала, за Челяднина-злодея мстить!
— Увижу я вас всех еще на плахе, плюну в опозоренные головы! — плакала от бессилия царица.
— Ишь ты, она еще и дерзит! — подивился Федор Басманов, приятно ему было осознавать власть над поверженной царицей. Было у него, что следовало бы припомнить Марии Темрюковне: явился он к ней однажды через потайную дверь, а она, вместо того чтобы приветить ласково, огрела его плетью, как похотливого бычка. С другими мужами государыня полюбезнее была, а покойный Челяднин дневал и ночевал в покоях царицы. — Вот что, стрельцы, если царица несносной станет, так проучите ее розгами, а коли поправится… так берите ее всяко. Государь возражать не станет. Скоро он на польской королеве женится, — хмыкнул на прощание Басманов и оставил царицу наедине с неприветливыми стрельцами.
* * *
Федор Сукин явился в опришный дворец.
Окольничий не удивился, что к нему отнеслись как к изменнику (чудит государь!). Долго держали во дворе, а потом повелели разнагишаться. А когда он сбросил с себя исподнее, долго глядели на него, давясь от смеха.
— Ну, чего вы пялитесь? — обижался Сукин.