Царские забавы   ::   Сухов Евгений

Если думный дьяк делал чего, то это было всегда основательно — будьто Посольский приказ или печатное дело. Вот потому хоромы его высились надо всеми домами, а красное крыльцо было так велико, что по ширине не уступало иной московской улице.

Окна в хоромах были черны, только в тереме через темную слюду едва пробивался желтый свет лучины. Брехнула собака и умолкла, будто и она горевала по скорой кончине доброго хозяина. Царь спешился и, поддерживаемый под обе руки опришниками, пошел на крыльцо.

— Богато в моем царстве дьяки поживают, нечего сказать! — восхитился Иван Васильевич. — А все жалуются на своего государя, по будто бы притесняю я их. И как же они своего государя за великие милости чтят? Даже на крыльцо никто не сподобился выйти!

— Видать, не шибко нам здесь рады, государь, — отвечал Малюта Скуратов, — только собака разок хвостом вильнула, да и та в будку спряталась.

— А может, хозяева от великой радости порастерялись? Ведь не каждый день к ним царь-государь на двор является?

— Видно, так оно и есть, Иван Васильевич.

— А меня думный дьяк Ивашка Висковатый все к себе в гости зазывал. Дочь, говорит, на твои светлые царские очи представить хочу. А как я появился, так никто и встретить не желает… Отворяйте, хозяева добрые, не ломиться же нам в закрытые двери!

Иван Васильевич увидел, как к окнам прильнули перепуганные лица девок, а потом, стакнувшись с царским взглядом, отпрянули в глубину комнат, словно обожженные.