Царские забавы   ::   Сухов Евгений

Так смеловедут себя, государь, будто и царя вовсе нет.

— А чего им меня опасаться, если они в царице большую силу видят. И царица на меня управу нашла, что не так — сразу в петлю кидается! Твоя женушка, Гришенька, покладистая баба?

— Точно так, Иван Васильевич, а если что не по мне, так я ее розгами наставляю. Задеру платье до головы и отстегаю ивовыми прутьями, ежели их еще на соли настоять, так оно больнее будет. Однако стараюсь, чтобы кожа не расползлась, иначе баба и присесть не сможет.

— Разумно, Григорий Лукьянович, только с царицы ведь другой спрос, а ты продолжай, слушаю я тебя.

— Грешно мне продолжать, если бы не государская воля, то умолк бы на веки вечные. А еще царица на пиру раздевается, последнее исподнее с себя снимает, а затем среди гостей нагой ходит.

— Кровь у Марии горячая, вот, видно, и не выдерживает комнатной духоты. Тело ее простора требует! Что ж, и в этом я узнаю царицу. Спасибо тебе, Григорий Лукьянович, за службу. А ты следи за государыней и все мне без утайки докладывай. Это такая баба, что за ней в оба ока смотреть нужно. Пускай себе тешится, Малюта, — ласково говорил государь, — а мы о ее душе попечемся, молиться крепче прежнего станем.

Постоял малость Григорий Лукьянович, потоптался с ноги на ногу, а государь о нем уже позабыл — сполз с сундука и подставил в молении спину под строгий взгляд холопа.

— Вот еще, Григорий Лукьянович, — обернулся государь.

— Слушаю, Иван Васильевич.