Чинара   ::   Подсвиров Иван Григорьевич

Арина слетела с откоса в овраг, хотела подниматься на противоположную сторону и остолбенела: наверху у тропы сидел на своем гнедом жеребце Прокофий Прокофьевич, шурша синим плащом и как-то по-особому, нехорошо глядя на нее.

Инстинктивно она чуть было не кинулась в бурьян, чтобы спрятаться, но Прокофий Прокофьевич опередил ее.

- Ступай, красавица, сюда. Ступай, - ласково прохрипел он и слез с жеребца.

И она пошла на этот голос, вся отчего-то сжавшись, с гулко заколотившимся сердцем. Прокофий Прокофьевич ждал. Его широкое лицо с щеточкой рыжих усов под отвисшим мясистым носом невыносимо рдело перед ее глазами. В овраге было сумеречно, душно от неостывших трав. Последние лучи солнца угасали на листьях орешника.

- Иди, иди, - неслось сверху. - Я не съем тебя.

- Посторонитесь, - прошептала Арина, застыв возле Прокофия Прокофьевича.

Тот уступил тропу, но лишь на полшага, а когда она попыталась проскользнуть мимо, легонько, но властно дотронулся до ее плеча, попросил сорвавшимся голосом:

- Куда спешишь, Ирка? Побудь... поговорим.

- О чем?

- О разном... Мало ли о чем. - Он опять тронул ее за плечо, теперь уже больно, с вызовом.

- Пустите! Я мамке скажу!

- Ирка, чего ты? Постой, - задыхаясь, Прокофий Прокофьевич расставил перед нею свои темные руки (правая была трехпалая и страшная), впился в нее сверлящим взглядом. - Посидим, тут... на бугорке. А то я осерчаю. Смотри!

От испуга и омерзения Арина обеими руками толкнула бригадира в кусты терновника, тот упал и стал барахтаться в них, сопя и обдирая руки.