Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)   ::   Чернышевский Николай Гаврилович

Потом одну ночь Верочку беспрестанно будили страшные вскрикиванья, {Вместо: страшные вскрикиванья - было: крики} гостьи и суетня в доме, {Вместо: и суетня в доме, - было: и в доме была суетня} утром Марья Алексеевна подошла к шкапчику и дольше обыкновенного стояла подле него и все говорила: "Слава богу, счастливо было, слава богу", даже подозвала кухарку к шкапчику, - сказала "на здоровье, Матренушка, ведь иты много потрудилась", и после не то чтобы браниться да драться, как бывало после шкапчика в другое время, а легла спать, поцаловавши Верочку. Потом опять было неделю смирно в доме, только гостья не выходила из своей комнаты, а потом уехала. А через два дня после того, как она уехала, приходил статский - только уже другой статский и приводил с собою полицию, и много ругал Марью Алексеевну, но Марья Алексеевна сама ни в одном слове не уступала ему и все твердила: {и ругала} "я ваших делов не знаю никаких. Справьтесь по домовым книгам, кто у меня гостил, - псковская купчиха {мещанка} Севастьянова, моя знакомая, вот вам и весь сказ", и наконец, поругавшись, поругавшись, статский ушел и больше носу не показывал. Такой случай только один и был, {Вместо: Такой случай со был - было: Бы вали такие случаи} а другие бывали разные, но не так много.

Когда Верочке пришел {был} шестнадцатый год, мать стала кричать {взыскивать} на нее такими словами: "Отмывай рожу-то, что она у тебя, как у цыганки? Да не отмоешь, - такая чучела уродилась, не знаю в кого". Много доставалось Верочке за смуглый цвет лица, и она привыкла считать себя дурнушкою. Прежде мать {Мать преж} водила ее чуть не в лохмотьях, а теперь стала наряжать. А Верочка, наряженная, идет с матерью в церковь да думает; "К другой шли бы эти наряды, а на меня что ни надень, все цыганка чучело, как в ситцевом {в простом} платье, так и в шелковом. А хорошо быть хорошенькою. Как бы мне хотелось быть хорошенькою".