Цвастика и Пентагон   ::   Пепперштейн Павел

– Нет, не устала. У меня много сил, и я научилась равномерно распределять свою энергию и никогда не уставать.

– Вы – йог? – Курский отпил воды.

– Можно и так сказать.

– Значит, разговор вас не измучает. Я хотел спросить вас: вы специально хотите укрепить меня в подозрениях против вас? У меня создается впечатление, что все, что вы говорите, должно укрепить меня в мысли, что вы причастны к этим смертям. Вся эта длинная лекция была мною услышана как одна фраза: это я убила четырех стариков.

– Странно. Я их не убивала. И лекция была совсем про другое.

– Я знаю, что их убили не вы. Но, может быть, вы хотите принять вину на себя, чтобы выгородить какого-то дорогого вам человека? Вашего близкого друга?

– У меня нет близких друзей. Есть один любовник, но он тоже никого не убивал.

– Любовник? Простите за нескромность, речь идет о полковнике Иоффе?

– Какая глупость. Вы совсем ничего не соображаете.

Мой любовник – Цитрус, и об этом знают все.

– Извините.

Лида рассмеялась. Видимо, предположение, что Иоффе ее любовник, развеселило ее. Лицо ее после лекции все же было усталым, но теперь, под влиянием вина и свежего ветра с моря, глаза ее заблестели, на щеках появился румянец. Она закурила тонкую женскую сигарету.

– Вы верите во все, что говорили, – про радужную свастику из цветочных ароматов и прочее? – спросил Курский, размешивая овсянку.

– Конечно.