Дело Артамоновых   ::   Горький Максим

- О чём беседуете? - спросил Яков; монах выпил квас, вытер рот рукавом рясы и беззубо заговорил, точно с лестницы идя:

- Тихон вот замечает: опять к мятежу люди склонны. Оно - похоже! Очень задумались все...

- Дела замучили, - вставил Тихон, играя ушами собаки.

- Прогони собаку, - приказал Яков, - блохи от неё.

Дворник снял Кучумовы лапы с колен своих, отодвинул собаку ногой; она, поджав хвост, села и скучно дважды пролаяла. Трое людей посмотрели на неё, и один из них мельком подумал, что, может быть, Тихон и монах гораздо больше жалеют осиротевшую собаку, чем её хозяина, зарытого в землю.

- Бунт - будет, - сказал Яков и осторожно посмотрел в тёмные углы двора. - Помнишь, Тихон, арестовали Седова с товарищами?

- А - как же?

Монах вынул из кармана рясы жестяную коробочку, достал из неё щепоть табаку, понюхал и сообщил племяннику:

- Вот, табачок нюхаю. Глазам помогает это, плохо видеть стали.

Чихнув, он продолжал:

- Арестуют даже и в деревнях...

- Шпионы завелись, - сказал Яков, стараясь говорить просто.

- Подсматривают за всеми.

Тихон проворчал:

- Ежели не подсматривать - ничего не узнаешь.

А Яков, нерешительно ворочая языком, пожимаясь от ночной свежести или от страха, говорил почти шёпотом:

- И у нас есть. Про Носкова, охотника, нехорошие слухи... Будто он донёс на Седова и на всех в городе...