Дело Артамоновых   ::   Горький Максим

Ну, извинименя, еду домой, жена нездорова...

Длинной рукою своей он встряхнул руку сестры и ушёл, сказав:

- Невероятно трудно ездить теперь, дороги - в ужаснейшем состоянии!

Артамонов старший жил в полусне, медленно погружаясь в сон, всё более глубокий. Ночь и большую часть дня он лежал в постели, остальное время сидел в кресле против окна; за окном голубая пустота, иногда её замазывали облака; в зеркале отражался толстый старик с надутым лицом, заплывшими глазами, клочковатой, серой бородою. Артамонов смотрел на своё лицо и думал:

"Хорош комар".

Приходила жена, наклонялась над ним, тормошила и хныкала:

- Уехать надо, лечиться надо...

- Уйди, - лениво говорил Артамонов. - Уйди, лошадь. Надоела. Дай покою.

И, оставаясь один, прислушивался, как празднично шумят люди на дворе, в саду, везде. А фабрика - молчит.

Привычный собеседник, обманутый человек, оживлявший Артамонова уколами своих мыслишек, - исчез, умер. И хорошо сделал, - думать старику было трудно, не хотелось, да он давно уже понял, что и бесполезно думать, потому что понять ничего нельзя. Куда исчезли все: Яков, Татьяна, зять?

Иногда он спрашивал жену:

- Илья - воротился?

- Нет.

- Нет ещё?

- Нет.

- А - Яков?

- И Яков.

- Так. Гуляют. А дело Мирошка сосёт.

- Ты не думай про это, - советовала Наталья.

- Уйди.

Она уходила в угол и сидела там, глядя тусклыми глазами на бывшего человека, с которым истратила всю свою жизнь.