День состоит из сорока трех тысяч двухсот секунд   ::   Устинов Питер

- Джентльмен? Как он был одет?

- На нем была нижняя рубашка.

- И что еще?

- И все.

- Вы хотите заявить суду, - теперь запинался мистер Эммонс, - что дверь квартиры миссис Сидни открыл человек, одетый в одну лишь нижнюю рубашку?

- Возможно, на нем были еще и носки, я не помню.

- У меня больше нет вопросов.

Поднялся сэр Клевердон, выгнув брови триумфальными арками.

- С вашего разрешения, милорд, мне хотелось бы задать свидетелю еще несколько вопросов.

- Надеюсь, не очень много. Приступайте.

- Вы запомнили лицо того человека, или джентльмена, если вам так больше нравится? Узнали бы вы его при встрече?

- Он, пожалуй, был среднего роста, темноволосый, с чистой кожей.

- Есть ли сходство между ним и обвиняемым?

- Да, сейчас, когда вы это сказали, я нахожу большое сходство между ними, хотя и не мог бы поклясться, что это он.

Слова Эдвина вызвали возбуждение в зале, и Эхоу посмотрел на него с откровенной ненавистью.

- Что же вам сказал тот человек?

- Я не понял его слов, но звучали они так... - И Эдвин произнес два слова, которые никогда не употребляются в обществе.

В зале послышался изумленный вздох, какая-то девушка хихикнула, почтенный господин выкрикнул что-то неразборчивое, а судья призвал всех к порядку.

- Отсюда ясно, к какой утонченной публике принадлежали друзья вашей учтивой соседки, - заметил сэр Клевердон.

- Но что означают эти слова? - спросил с болью в сердце Эдвин.