JК
Деревенские адвокаты :: Карим Мустай
Страница: 150 из 210От громового голоса, идущего из такой тщедушной груди, тот даже слегка оторопел.
- Никакого Зулькарнаева я не знаю, - повысил голос Урманов. - Кончен разговор. Вассалям.
- Так хорошо беседовали, а ты, агай, как-то сразу взял и оборвал. Чуткий Нурислам смекнул, что нитка-то у них в руках. - Мы ведь издалека пришли.
- Как пришли, так и ступайте. Не путайтесь здесь! - Урманов снова уткнулся в бумаги.
Эти двое постояли немного, переглянулись и пошли к выходу. Возле двери Нурислам обернулся и пожелал на прощанье:
- Прощай, будь здоров! Чтобы руки-ноги твои боли-устали не знали...
Урманов не ответил, только в коленных суставах кольнуло. Он давно уже ночами маялся, оттого и лицо отекшее. "Чтобы, говорит, боли-устали не знали... Не знают, как же! Посмотреть, так юродивый какой-то, на дурачка похож. Глаза безвинные, но есть в них что-то, я гоню его, а он с пожеланиями своими: "боли-устали чтобы не знали..."
Человек этот, спину которому в давние времена располосовала казацкая нагайка, затем колчаковская шрапнель разворотила щеку, а потом басмаческая дробь прошила ногу под коленом, был не из тех, что легко размякают и отдаются чувствам. И вообще, он считался лишь с теми чувствами, от которых крепнет воля и твердеет дух. И не сердцем был жестокий, но - жестокого, крутого времени сын.
- Никакого Зулькарнаева я не знаю, - повысил голос Урманов. - Кончен разговор. Вассалям.
- Так хорошо беседовали, а ты, агай, как-то сразу взял и оборвал. Чуткий Нурислам смекнул, что нитка-то у них в руках. - Мы ведь издалека пришли.
- Как пришли, так и ступайте. Не путайтесь здесь! - Урманов снова уткнулся в бумаги.
Эти двое постояли немного, переглянулись и пошли к выходу. Возле двери Нурислам обернулся и пожелал на прощанье:
- Прощай, будь здоров! Чтобы руки-ноги твои боли-устали не знали...
Урманов не ответил, только в коленных суставах кольнуло. Он давно уже ночами маялся, оттого и лицо отекшее. "Чтобы, говорит, боли-устали не знали... Не знают, как же! Посмотреть, так юродивый какой-то, на дурачка похож. Глаза безвинные, но есть в них что-то, я гоню его, а он с пожеланиями своими: "боли-устали чтобы не знали..."
Человек этот, спину которому в давние времена располосовала казацкая нагайка, затем колчаковская шрапнель разворотила щеку, а потом басмаческая дробь прошила ногу под коленом, был не из тех, что легко размякают и отдаются чувствам. И вообще, он считался лишь с теми чувствами, от которых крепнет воля и твердеет дух. И не сердцем был жестокий, но - жестокого, крутого времени сын.