Деревня   ::   Бунин Иван Алексеевич

И, кончив,ошеломив себя числом новых "террористических актов" и казней, оцепенел. Косо неслась белая крупа, падая на черную нищую деревушку, на ухабистые, грязные дороги, на конский навоз, лед и воду; сумеречный туман скрывал поля...

- Авдотья! - крикнул Кузьма, поднимаясь с места. - Скажи Кошелю лошадь в козырьки запречь!

Тихон Ильич был дома. Он сидел за самоваром, в одной ситцевой косоворотке, смуглый, с белой бородой, с насупленными серыми бровями, большой и сильный, и заваривал чай.

- А! братуша! - приветливо воскликнул он, не раздвигая бровей. - Вылез на свет божий? Смотри, не рано ли?

- Уж очень соскучился, брат, - ответил Кузьма, целуясь с ним.

- Ну, а соскучился, давай греться и балакать...

Расспросив друг друга, нет ли новостей, стали молча пить чай, потом закурили.

- Очень ты похудел, братуша! - сказал Тихон Ильич, затягиваясь и исподлобья глядя па Кузьму.

- Похудеешь, - ответил Кузьма тихо. - Ты не читаешь газет?

Тихон Ильич усмехнулся.

- Брехню-то эту? Нет, бог милует.

- Сколько казней, если бы ты знал!

- Казней? Поделом... Ты не слыхал, что под Ельцом то было? На хуторе братьев Быковых?.. Помнишь небось, - картавые-то?.. Сидят эти Быковы, не хуже нас с тобою, этак вечерком, играют в шашки... Вдруг - что такое? Топот на крыльце, крик: "Отворяй!" И не успели, братец ты мой, эти самые Быковы глазом моргнуть - вваливается ихний работник, мужачинка на манер Серого, а за ним - два архаровца какие-то, золоторотцы, короче сказать...