Державы Российской посол   ::   Дружинин Владимир

Потом, сказав, что от моря томление во чреве, ушел в каюту и там зело напился.

Дорогой Петр сажал к себе в салон Бориса и Шафирова. Спрашивал, каковы обычаи французского двора, какие в Париже партии, сколько лет королю.

– В феврале исполнилось семь, – рассказывал Борис. – Няньки уже не пестуют, ныне под началом мужским. Куверт ставят на стол, как большому. Учится, говорят, неохотно. За его леность секут слугу, как и у нас, варваров, водится, – у них тоже не гнушаются этим средством. Король, верно, уже больных исцеляет. Пять раз в год… Обходит их и приговаривает – король тебя тронул, господь недуг снимет.

– За чудотворца считают, – отозвался Петр, повеселев.

Шафиров слушал посла ревниво и как старший искал повода что-либо добавить.

– Большие персоны есть, которые подозревают Филиппа Орлеанского в намерении извести короля.

– Комплот против регента, сиречь заговор, – сказал Борис, – сотворила герцогиня де Мэн.

Речь дипломатов, почтительная, книжная, быстро надоедала царю.

– Нам до того нет дела, – отрезал он.

Шафиров, помолчав, сказал:

– У князя старые знакомые во Франции. Встретишь ненароком, Борис Иваныч.

– Сомнительно, – ответил Куракин. – По щелям засованы.

– Станислав угнездился, – бросил Петр. – Поместье ему пожаловали. Верно?

– Однако в парижский монд не ходит, – сказал Куракин.

Вспомнили королеву Собесскую. И о ней посол осведомлен, – находится в отцовском замке, в провинции.