Дитя общины   ::   Нушич Бранислав

Он уже видел себя в роли директора пансиона; видел в каждой комнате по пианино, а у каждого пианино — по учителю музыки; видел толпу портних, свах и разносчиков писем; видел столы, диваны, оттоманки, заваленные нотами и журналами мод; видел стены, сплошь залепленные открытками, видел повсюду фотографии, искусственные цветы, веера, альбомы с надписями «Поэзия»; видел свой стол, заваленный счетами от разных модисток, фотографов и кондитеров; и, наконец, как бы в перспективе, он видел в этой свалке всякой всячины свою тещу, которая торчит в доме каждый день под предлогом присмотра за дочерьми и упрекает зятя за то, что он мало выводит их в общество или хотя бы не собирает это общество в своем доме, чтобы девушки были на людях.

Вся эта картина, мелькнувшая перед глазами и заледенившая душу, словно студеным ветром, бросила господина Симу Недельковича в дрожь, и через мгновенье решение было принято. Он скорее бы решился ходить днями и ночами по улицам, собирать всех подкидышей и сносить их в свой дом, чем устраивать из своего дома пансион своячениц.

Другие счастливцы собирают коллекции видовых открыток, монет и прочих мелких вещей, а ему предстояло коллекционировать либо подкидышей, либо своячениц. Он предпочел бы скорее первую, чем вторую коллекцию. Но в тот миг, когда он открыл было рот, чтобы объявить свое решение, в голову ему пришла мрачная мысль. Эта мысль ужалила его в самое сердце, а на лице появилось то самое глупое выражение, какое бывает у человека, только что вспомнившего, что вчера истек последний срок уплаты по векселю.

И вот что пришло ему в голову.