Дитюк   ::   Рыбас Святослав Юрьевич

Загонки большие, дома раз-два, и конец видать, а тут я один и передо мной земля без края. Сколько я могу? Я хотел многое выдержать. Она лежит передо мной и молчит, не пускает трактор - плуг скользил по корням, мы его запускали глубоко, под самые корни. Шли медленно, на первой скорости. Я выдержал. Я ее сломал. Говорю вам, без меня бы обошлись, мне нечего пыжиться, таких, как я, тысячи. Трудно? Ну маленько было. Тогда, сынок, наметилась и твоя судьба.

Значит, пахали мы до июньского сенокоса. Без малого две тысячи гектаров сделали. Нам харчи сюда возили. Привезут ящик рыбы, пахты, хлеба мешок съедим сразу. Воду в балочке брали. Слабоватые были харчи...

Затем сенокос начался, косилки таскали, сено стягивали. Я письмо маме послал, я ей и раньше посылал, но куда тут из степи пошлешь?

Я не охотник письма писать. Скажешь: жив-здоров, что еще? Некогда. Тогда у меня образование было три класса, какой из меня грамотей! Сейчас я и школу вечернюю кончил и техникум - кое-что понимаю. А в ту пору я больше чувствовал, нежели понимал.

После сенокоса я еще много поработал до зимы, хлеб уродился. Насыпешь зерна в литровую банку, глядишь на солнце, и солнце сквозь него аж светится.

В декабре я возил на дальние заимки сено, а на вентиляторе забренчали лопасти, и пришлось ехать в бригаду. Казах-фуражир говорит: "Володька, твоя завтра в армию идти". Я смеюсь: "А коли б лопасти не забренчали?" - "Тогда не пошла". Я отцепил сани, пошел к председателю.