Дмитрий Донской   ::   Бородин Сергей Алексеевич

Сраму боится, потому и к Мамаю идти не смеет!

– Кто те говорил?

– Наши дозорные.

Топтыге натянули кольчугу и насадили на голову и затянули ремнями обширный, увенчанный красными перьями шелом.

– Не свалится!

Микула Васильевич, едучи назад, приказал Тимоше:

– Сходи к великому. Он любопытствовал об медведе, как я ему рассказывал.

– Сейчас! – обрадованно согласился Тимоша.

Но едва Вельяминов отъехал, подбежал к Кириллу:

– Атаман, батюшка! Как же быть? Ведь он меня схватить прикажет! Ведь он же меня розыску отдал!

– Кто ж схватит воина? Одурел, что ль?

– Ничего?

– Иди, не бойсь.

Кирилл смотрел им вслед. Воины хохотали, глядя, как шествует, чуть наклоняя на сторону острие шелома, медведь.

Боброк, расставляя полки, на полном скаку осадил своего аргамака, чтобы поглядеть на вооруженного медведя. Засмеялся и кинул из кармана Топтыге пряник.

Расставляя полки, Боброк опять норовил, чтобы стояли они, как орел, раскинувший крылья, и чтоб те крылья плотно упирались в непролазные овраги куликовских родниковых рек.

Дмитрий сидел на земле рядом с Владимиром и Бренком, когда увидел медведя.

– Э, Тимоша! – крикнул он. – Обрядил-таки своего Топтыгу?

Тимоша задрожал коленями.

– Ты чего ж, Топтыгушка, на мой двор перестал ходить?

Бренко, строго глядя на поводыря, объяснил Дмитрию:

– Я виноват – у поводыря при мне голос сипнет.

– Али виноват в чем?

– Душегуб.