Дочь Ивана, мать Ивана (фрагмент)   ::   Распутин Валентин

-- А то загнут тебе салазки, сделают из твоей единицы колесо.

-- А почему я должен осторожничать? Что есть, то и вижу. Что вижу, то и беру в расчет. Это и есть взгляды -- исходить из истинного положения, из того, что есть, а не из того, что на уши вешают.

Тамара Ивановна из своего далека спросила:

-- Где это ты такого гладкого ума набрался?

-- А нам, мама, теперь некогда до тридцати лет на печке лежнем лежать.

-- Выучись сначала, отслужи, женись, а уж потом и забивай себе голову.

Иван хмыкнул:

-- Да ведь и служить, и учиться, и жениться тоже надо с умом.

-- Ум в самой жизни... как живешь. А не в словах.

-- Вот мы свои слова-то и отдали кому попало. Теперь слушаем чужие. Выстроились в очередь за наживкой. Хвать -- и там! И поминай как звали.

Зазвонил телефон; Анатолий, не поднимаясь, подпрыгал вместе со стулом к тумбочке, снял трубку, мгновение ждал в тревоге, с изменившимся, приготовленным для тяжелого разговора лицом и вдруг просиял:

-- А-а, мать! Это ты? А это мы. Сидим, чай пьем, я даже водочки немножко принял. Все хорошо у нас, все хорошо. Скоро за торт возьмемся. Дела идут. Что ты говоришь? Отпустить Светку к тебе? Погоди, выясню.

-- Скажи, что отпустим и приведем, -- велела Тамара Ивановна.

-- Отпустим и приведем! -- доложил Анатолий. -- А то пришла бы к нам сама на торт. Ноги болят? Так они у тебя давно болят, уж хватит им болеть. Ты, мать, им поваду даешь. Ты им не давай повады, командуй ими. Ладно, жди. Отпустим и приведем.