JК
Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры :: Томан Иозеф
Страница: 126 из 503 — Роза приятна для взора и обоняния и признак хорошего тона! А что образок? Кусок бумаги, гроша не стоит…
— Мои образки и ладанки — свячены, грешная женщина! — гремит монах. — Вот донесу на тебя…
Мигель перехватил цветочницу, которая бросилась было на монаха, и тем спас, быть может, глаза последнего от ногтей разъяренной женщины:
— Довольно! Давай сюда розы.
— Весь букет, ваша милость?
— Да. Вот тебе серебряный.
— У меня нет сдачи, ваша милость, — жалобно протянула цветочница.
— Не надо, — отмахнулся Мигель, и женщина бросилась целовать ему руки.
Он кинул серебряный и монаху. Разъяренных противников объединяет теперь чувство признательности, и оба дружно выкрикивают вслед Мигелю слова благодарности.
А внимание его уже привлечено женщиной, идущей впереди. Походка ее легка, упруга, женщина словно танцует, шуршат шелка; благовонное облако окутывает незнакомку. Она садится в носилки, возле которых стоят два лакея, — мгновение, доля секунды, но Мигель успевает разглядеть крошечную туфельку и нежную лодыжку.
Он остановился — по тому немногому, что открылось его взору, воображение дописывает красоту этой женщины. В ту же минуту звонкий голосок произносит:
— О, кузен Мигель!
И удивленный Мигель видит: из носилок выглядывает Фелисиана.
— Как я рада случаю, кузен, видеть вас… Да еще с букетом роз! В гости? К Изабелле?
— К вам, — против собственной воли отвечает Мигель и кладет цветы ей на колени.
— Спасибо, Мигель.
— Мои образки и ладанки — свячены, грешная женщина! — гремит монах. — Вот донесу на тебя…
Мигель перехватил цветочницу, которая бросилась было на монаха, и тем спас, быть может, глаза последнего от ногтей разъяренной женщины:
— Довольно! Давай сюда розы.
— Весь букет, ваша милость?
— Да. Вот тебе серебряный.
— У меня нет сдачи, ваша милость, — жалобно протянула цветочница.
— Не надо, — отмахнулся Мигель, и женщина бросилась целовать ему руки.
Он кинул серебряный и монаху. Разъяренных противников объединяет теперь чувство признательности, и оба дружно выкрикивают вслед Мигелю слова благодарности.
А внимание его уже привлечено женщиной, идущей впереди. Походка ее легка, упруга, женщина словно танцует, шуршат шелка; благовонное облако окутывает незнакомку. Она садится в носилки, возле которых стоят два лакея, — мгновение, доля секунды, но Мигель успевает разглядеть крошечную туфельку и нежную лодыжку.
Он остановился — по тому немногому, что открылось его взору, воображение дописывает красоту этой женщины. В ту же минуту звонкий голосок произносит:
— О, кузен Мигель!
И удивленный Мигель видит: из носилок выглядывает Фелисиана.
— Как я рада случаю, кузен, видеть вас… Да еще с букетом роз! В гости? К Изабелле?
— К вам, — против собственной воли отвечает Мигель и кладет цветы ей на колени.
— Спасибо, Мигель.