Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры   ::   Томан Иозеф

— Ах, была б у меня хоть одна душа, к которой прибегнуть в тоске…

— Я ваш, донья Фелисиана.

Обхватила его руку обеими ладонями, А они — теплые, и благоухание исходит от женщины.

— Не называйте меня больше доньей, обещайте, Мигель!

— Обещаю, Фелисиана.

Она погладила его по голове.

Мигель дрожит, как в лихорадке. Тоска по любви. Страх перед любовью.

Рука Фелисианы гладит его щеки — теплая, ласкающая рука.

Сумбур и кружение в голове.

— Вы нравитесь мне, Мигель.

Голос женщины — охрипший, беззвучный. Ее губы приближаются к его губам.

Страх Мигеля сильнее любовного голода.

В подсознании дремлет ужас перед грехом. В сознании — робость, растерянность, стыд.

Вырвался из объятий, без единого слова бежал из будуара, бежал из дома, бежал по темным улицам, тяжко дыша.

Вечер прохладными пальцами остудил его лоб.

Остановился.

Я бежал, как трус. Чего я боюсь? Мигель Маньяра боится! Удирает трусливо! Отчего? Почему?

Стиснул ладонями виски.

Заговорил — и голос его жесток и горек:

— О матушка! Падре Трифон! Вы бы порадовались… я избежал соблазна. Устоял. Увы, устоял!..

Спасаясь от дождя, друзья затащили Мигеля в заведение «У херувима», что на улице Торрехон, куда сами они частенько заглядывали по студенческой привычке.

Спустились по ступенькам в просторный зал.

— Эй, сестрички! Где вы там? — позвал Альфонсо.