Донесённое от обиженных   ::   Гергенрёдер Игорь

На сей раз тот не просто обнял сына, как делал обычно в его приезды, а положил ему руку на голову — словно собирался было взъерошить волосы, но раздумал.

— На какое время ты к нам? — спросил он по-русски. — Мы завтра вместе позавтракаем или, возможно, и пообедаем?

— Только позавтракаем, — Юрий со вздохом развёл руками.

— Ты сильно загорел и похудел, — одобрительно проговорил отец. — Даже бабы не могли сделать тебя худым до такой степени.

Вакер-старший и сам не отличался дородностью. Объёмистое в торсе тело оставалось жилистым в неполные шестьдесят; лоб, однако, прорезали глубокие морщины, и педантично подровненные “проволочные” усики были, как и виски, не тёмными, а серебристо-серыми. Юрий прошёл за ним в его комнату, где отец опустился в дорогое почерневшее от времени кресло красного дерева. Сын сел в другое, попроще.

— Как тебе служится? — с пытливым интересом спросил Иоханн Гугович.

Юрий справедливо считал отца человеком весьма неглупым, с детства ставил себе в большую заслугу, когда удавалось его обмануть или что-то скрыть от него. Сейчас, однако, разговор требовал определённой откровенности.

— На фронте не каждый суёт нос во все мои документы, — начал он тихо, с расстановкой, — а по фамилии необязательно признают немцем. Скорей, принимают за еврея. Но я-то ни на миг не забываю, каким взглядом на меня могут посмотреть — узнав, что я немец. Я чувствую себя уязвимым. Служить стараюсь, но постоянно давит — какая я удобная мишень для завистников, для любого, кому будет не лень куснуть меня.