Донесённое от обиженных   ::   Гергенрёдер Игорь

Щупал бабки у молодой рослой кобылы, осматривал корову, а Прокл Петрович повторял:

— Отгони в лес и там паси, чтобы неотобрали.

Старик в немом напряжении глядел вслед уезжающим.

Когда ближе к полудню расположились на привал, Стёпа высказал с завистью:

— Коня и корову подарить чужому башкирцу!.. Простите меня за слово, но верно говорят — блаженный вы, Петрович!

Байбарин стал горячо говорить о справедливости — разнервничался. Показывал рукой на север, на пологие, а местами крутые холмы — отроги Уральских гор, — показывал на юг, куда уходило широко раскинувшееся поле, поворачивался лицом на восток:

— Всё это раздолье принадлежало башкирам, они — исконные хозяева этого огромного края! Я читал книги путешественников, да и старики вспоминали — какое невероятное было изобилие зверей, птиц, рыб... Роскошные пастбища, леса: оленей, лосей, косуль, кабанов, белок, лисиц — несметно! Все породы диких гусей, уток, куликов плодились тут и там... На лесистых холмах — пропасть тетеревов, в степи в великом множестве — дрофы, стрепеты, кроншнепы. Табуны башкирские ходили — взглядом не окинуть их. А как понаехали государевы чиновники (каждый второй — немец, — отчего и взялось название “Оренбург”), как полез народ с истощённых расейских земель, как стали хватать да гадить! Нынче поверь-ка, что водилась в здешних речках форель? В лесах нет ни оленя, ни кабана, ни медведя, ни диких пчёл, да и сами-то леса посократились изрядно. Сейчас поедем — будет бор. В мою молодость по нему катили целый день. А в прошлом году я был — и часу бором не ехал.